[You-must-solve-the-puzzle]

Туда же.
Последствия просмотра "Патологии" и отчасти (при чем тут это - вообще непонятно) "MoonChild".

Говорю сразу -  Френ тут не при чем

Белый свет.
Автор: -безымянная-
Жанр: зарисовка
Рейтинг: все цивильно, за исключением небольшого отступления от литературной речи в количестве одной штуки.
Персонажи: ББ, упоминание А и L.

Белый, неестественно яркий свет заставляет щуриться. От него болит голова. Мысли идут по изломанному кругу, прочерченному каким-то сумасшедшим математиком.
Свет похож на безупречно заточенное лезвие, способное одним движением разрезать кожу. Красота бывает разная. И у тонкой полоски металла тоже есть своя красота. А если кому-то покажется блеклой цветовая гамма, ее можно разбавить красным.
И даже не потому, что это нравится. Просто попытка доказать неизвестно что неизвестно зачем. Бесполезные оправдания гулким эхом отражаются от белой плитки стен. Вторая буква алфавита обязывает. Это такой извращенный приговор.
А и Б сидели на трубе… И далее по списку.
Лезвие привычно ложится на ладонь. Наверное, все-таки стоит попробовать другой наркотик. Быть может тогда удастся закончить операцию до того, как пациент умрет. А еще очень хочется испытать все это на собственном теле, но риск велик, а showy mast go on. Тихим шелестом разочарованный вздох. В другой раз.
Довольно сложно быть искусной репродукцией. Все они – вещи. Но даже вещью быть лучше, чем подделкой. Не отличишь. А человека уже нет.
Он понял первым. Словно дурацкая насмешка – заранее назначенные даты смерти. Даже жаль, что больше никто не может оценить юмора. Кровавые цифры висят в воздухе корявыми росчерками. По алфавиту. И можно даже не сомневаться – буква Б не станет исключением. Вероятность ошибки – менее одного процента. А значит осталось совсем немного. Потому что он понял первым, и отсчет начался. Первая буква должна быть первой во всем – А заслужил свое имя по праву. Он первым понял, что подделка не имеет права на жизнь. Всего лишь временная замена, запрограммированная на несколько лет работы. А потом система устаревает, и ее выбрасывают за ненадобностью. И буквы живут лишь одной надеждой – превзойти остальных; доказать, что подлинник – именно она. А дальше? Дурацкий вопрос. Дальше программа устаревает, и в алфавите появляется новый оригинал.
А не стал дожидаться. И доказал всем, что первая буква в алфавите – первая во всем по праву. И уходит она тоже первой. А как маленькое поощрение за талант – возможность выбрать время и место смерти самостоятельно. Ну и способ тоже, к чему мелочиться.
Всегда первый. Гулкую тишину разрывают тихие аплодисменты.
Быть вторым еще сложнее. В вечном страхе – а что если ты недостаточно похож на оригинал? А имя постоянно напоминает о том, что ты уже никогда не сможешь стать таким же. Всегда второй. И остается только придумывать игры, ведь сил догонять уже нет.
До тошноты сладкий чай обжигает губы. И не потому, что нравится. Просто слишком тяжело избавиться от чужих привычек. Еще одна насмешка. Даже понимая, что Он отнял у тебя право на будущее, продолжаешь боготворить своего «родителя». Буквы тоже могут испытывать чувства – зависть, ненависть, обожание, преклонение, но одно неизменно для всех. В царстве кукол и подделок Он – почти как Бог. А для некоторых и этого короткого «почти» уже не существует.
Наверное, именно тогда ББ и возненавидел Его – когда понял, что пять букв перестали складываться в понятное слово.
А через несколько лет он перестал придумывать оправдания. Даты и цифры – бред. Даже будучи всего лишь вторым, он был слишком умен для подобного занятия. И эхом шепот с привкусом стали и обожания:
Это все для тебя, видишь? Все для тебя…
Довольно интересное занятие – придумывать идеальное убийство. Такое, чтобы жертва успела увидеть перед смертью свое все еще бьющееся сердце. Каждый развлекается по-своему, и такое развлечение не намного хуже возможных вариантов. А быть может во всем виновато подступающее сумасшествие, заставляющее смешивать кровь с клубничным вареньем. Но это не он придумал для себя такое имя и глаза бога смерти.
Бог, почему ты бросил своих детей? Почему ты ушел? Где ты, Бог?
Стальное лезвие ловит слепящие блики. От них болит голова. Сыграем, Бог? Подделки скучают. Возможно, именно скука заставила разум столь извращенно вывернуться. Кто знает. Но игра хороша.
У человеческого тела, разложенного по холодной поверхности стола, есть свое неповторимое обаяние. И пронзенный белым светом воздух кажется не таким отвратительно-безвкусным, когда в нем разливается терпкий запах крови и клубники. Б – лучшая в мире копия. Глупая копия, пытающаяся… Превзойти оригинал? Уже нет. В доме Вамми не действует правило, гласящее, что надежда умирает последней. В белом свете видно, что ее здесь никогда и не было. Но к чему говорить об этом остальным? Резкий росчерк лезвия, еще один идеальный разрез на коже. Только сердце уже не бьется, а значит и это лекарство не подошло. Жаль. Остается только продолжить игру в мозаику, где пазлы – человеческие органы. Знаешь, Бог? Можно составить очень красивую картинку.
Да, наверное, он сумасшедший. Только судить некому. Каждый здесь свихнулся по-своему.
Бог, почему ты сразу не убил своих детей? За что?
А в кого веришь ты, Бог? Ты ведь должен во что-то верить, иначе твоя буква стояла бы сразу после А. Красные капли на белом полу кажутся почти черными. У них вкус клубничного варенья, ты знаешь об этом?
Тяжело быть подделкой. Но ко всему привыкаешь, и клеймо второй буквы уже почти не обжигает. Оставшейся боли хватает как раз на то, чтобы заточить скальпель. Скука и надежда – две кровожадные суки.
А еще очень хочется жить. Даже не смотря на то, что голова болит так сильно. Инструменты с безупречной аккуратностью разложены на столе, красные капли скользят по белой плитке. А бы оценил. Игра продумана до последнего хода, невозможно оторваться. Единственное утешение.
Это подарок для тебя
Давай сыграем.

Где ты, Бог? Даже подделкам бывает одиноко без родителей, которых у них нет.