«Пыль на ветру»

[You-must-solve-the-puzzle]

Автор во мне пересилил.

Говорю сразу: вещь не вычитана. Я подчеркиваю это для особо одаренных. И вообще, это пролог. Выкладывается с целью ~соцопроса: имеет ли смысл развивать такую идею дальше?

Название: ~Пыль на ветру
Автор:  flower dust in your eyes
Рейтинг: ~PG-13
Жанр: джен? не знаю пока.
Герои: Вамми и Ко.
Дисклеймер: не мое. Я только балуюсь с образами.
Предупреждения: очень конкретное AU. ~Куча ляпов пока. Написано в совершенно нехарактерном для меня стиле, поэтому за качество я тоже переживаю.

Вечер был снежный: весь день была метель, сейчас она поутихла, и с неба сыпался легкий снежок.
Детей в приюте было совсем мало в тот год: всего двадцать. Двадцать юных гениев, одному из которых суждено стать преемником L, который в данный момент крепко держал за руку мальчика-азиата с на удивление светлыми глазами и рыжеватыми волосами. Мальчик слегка неуверенно осматривал хмурый приют в викторианском стиле и жался к спутнику.
Чуть поодаль от странной парочки стоял пожилой человек с зонтиком в одной руке и внушительным чемоданом – в другой. Он чуть вздохнул, покачал головой и вытащил ключ:
- Открывайте ворота, L, машину загонят позже. Вам надо в тепло, да и мальчик наверняка замерз. В Токио совсем иные погодные условия, нежели в Англии.
- Как скажешь, Ватари. Лайт, пойдем, - брюнет потянул мальчика за руку, и отпер ворота. Открыв одну из створок, он проскользнул внутрь, таща за собой ребенка, который послушно за ним семенил.
На вид мальчику можно было дать лет десять-двенадцать. Он недавно потерял родителей: отец его был офицером полиции и погиб при исполнении: террористический акт, а мать там же была заложницей. Младшая сестра Лайта осталась в Японии, у дальних родственников: девочка потеряла от шока зрение, да и… не соответствовала тому месту, куда осиротевшего Лайта привезли L и Ватари.
Мальчик тоже был все еще в состоянии шока, этим во многом объяснялась его пассивность и безропотность, которые он до сих пор высказывал. Психологи, обследовавшие его, говорили о том, что натура у ребенка яркая, активная и он склонен к действию. Тесты же на интеллект показали высокий уровень IQ, что и послужило Лайту пропуском в Вамми-хаус.
- У тебя будет своя комната, занятия… Сперва ты будешь усиленно заниматься английским, Лайт, чтобы понимать окружающих. Здесь почти никто не говорит по-японски, - до сих пор L обращался к ребенку только на его родном языке. Он знал, что мальчик может немного говорить по-английски, но не хотел прямо сейчас на него давить. – Виолетта! – подозвал он подошедшую воспитательницу. – Ягами Лайт. Мы с Ватари сочли ненужным придумывать ему псевдоним. «Свет» - это нетипичное имя для английского ребенка, да и мальчик пока плохо может объясняться на этом языке. 87 % того, что все сочтут это имя очередной моей выдумкой. Отведите ребенка в комнату, Виолетта. Через час прибудет его учитель, пусть Лайт пока отдохнет и переоденется. В этом, - он кивнул на тощую фигурку мальчика, - он из самой Японии. Да, кстати, надо будет позже купить ему одежду. В ближайшие две недели я проведу здесь, - L снял пальто, - так что сам этим займусь. Дети сейчас в зале?
- Да, мистер, - выдохнула Виолетта, раздевая ребенка и вешая его куртку на вешалку. – Все там, кроме Мэтта, кажется. Он опять что-то собирает у себя в комнате. Ах, да, еще Ниа заболел. Он тоже у себя.
Знаменитый детектив кивнул чему-то своему.
- Как успехи Мэлло?
- Он номер два, сэр.
L покачал головой.
- Я займусь детьми. Отведите Лайта в комнату и уделите ему время. Потом сообщите Роджеру, что у нас новый воспитанник и что скоро Ватари принесет ему все необходимые бумаги. Все, Виолетта.
Женщина сделала книксен, взяла Лайта за руку и повела на третий этаж, где находились комнаты детей.
Она работала тут уже около двадцати лет. Работой своей Виола гордилась, она верила, что тем самым помогает сделать мир лучше, ведь все эти гениальные дети становятся позже политиками, врачами, дипломатами или вот такими сыщиками, как господин L – ловят самых худших преступников.
Вот сейчас у них есть воспитанница, ей всего пятнадцать, но она уже освоила первый курс медицинского факультета. Или Линда, например. Она рисует гениальные картины!.. А как девочка играет на разных музыкальных инструментах!.. Жаль, до того, как им исполнится восемнадцать, Роджер и Ватари запрещают демонстрировать что-либо публично…
Виолетта с улыбкой посмотрела на тихого мальчика, которого вела за руку: интересно, а в какой области он найдет самовыражение? Хотя, если он пока с трудом говорит по-английски… Хотя, гений не зависит от языка, а знание столь трудного, как японский, даже более – японский родной – это редкость… Пару лет назад в Вамми-хаус привозили китаянку. Она погибла от пневмонии в возрасте двадцати лет.
- Ну, вот.
Женщина остановилась перед потемневшими от времени дверями.
- Это будет твоя комната, - она отперла дверь и зашла.
Воздух в комнате был спертый, как-никак тут никто не жил около трех лет, если не больше. Конечно, пыль тут вытирали, но нежилая комната есть нежилая.
Комната была небольшая, квадратная. В дальнем углу стояла кровать, а почти всю стену занимало огромное окно: Виолетта раздвинула тяжелые шторы и чихнула от пыли. Их надо будет определенно снять и выстирать, а пока она, подоткнув юбку, залезла на подоконник и открыла форточку.
В комнате были письменный стол, пара стульев, комод, простой платяной шкаф, ковер на полу и летнее плетеное кресло с подушками.
Мальчик казался слишком маленьким для этой комнаты. Он неуверенно присел на край кровати.
Виолетта ободряюще улыбнулась ему, садясь рядом:
- Ты привыкнешь, с ребятами подружишься. Тут есть пара мальчиков твоего возраста, вы поладите. – Она старалась говорить как можно медленнее и понятнее, чтобы Лайт привыкал к их речи. – Ты меня понимаешь? – на всякий случай уточнила она. Ребенок кивнул: - Хорошо. Я обсужу с мистером L’ем возможность обучения всех японскому. В принципе, это будет полезно.
В глазах Лайта зажглась благодарность. Он неуверенно улыбнулся и с запинкой, тщательно выговаривая буквы, произнес:
- Thank you.
Виола рассмеялась. Акцент у него был, конечно, жуткий, но он еще научится. Он будет жить в языковой среде, а тут волей-неволей научишься. Дети… они тут соперники во всем, и Лайт наверняка сам захочет говорить хорошо. Конечно, та тщательность, с которой он будет сперва выговаривать слова, будет выдавать в нем иностранца гораздо больше его внешности: мало ли сейчас азиатов!.. А вот акцент никуда не спрячешь.
- Я пойду, - она указала на дверь. – Скоро к тебе придет учитель, он будет знать японский, - Виолетта беспомощно пожала плечами. – Ближе к ночи к тебе зайдет Роджер или Ватари. А возможно, даже господин L.
Лайт кивнул и весь как-то сник.
«Освоится!» - решила Виола и вышла. «Надо еще распорядиться начет стирки, ужина и чистого постельного белья в комнату Лайту. Не может же он спать на голом матрасе!»

L следил за играющими детьми сквозь узкую щель между дверью и косяком.
Линда красиво и выразительно читает ребятам помладше, которые расселись вокруг девчушки, пара ребят играет в шахматы, Фэй читает учебник, «Анатомию», определил детектив, заметив обложку книги. Мэлло сидит на подоконнике и есть шоколад: мальчик почему-то наотрез отказывается от любого другого сладкого, только шоколад! L был не против.
Еще парочка тихо читают на диване, что-то то и дело вяло обсуждая: вот это нехорошо.
Полностью поняв ситуацию, L распахнул дверь, ссутулившись еще больше обычного и вошел. В просторной зале мигом началось оживление, дети засуетились. Те, что помладше, лет по шесть-восемь, пестрой толпой окружили его, что-то спрашивая и расспрашивая.
Фэй посмотрела равнодушно, не отрываясь от книги: девушка была вздорная, своевольная и L’я недолюбливала. Линда аккуратно закрыла книгу и робко подошла: эта была застенчива и перед знаменитым детективом робела. Шахматисты что-то спрашивали про свое партию, а Мэлло, с лихорадочным румянцем на щеках, выскочил в коридор и помчался куда-то: в свою комнату, за задачей какой-нибудь. «Вероятность 68 %. За Мэттом – 32 %».
- Шоколадку забыл, - мужчина подобрал брошенное блондином лакомство и, привычно устроившись в кресле, откусил: молочный шоколад. – Вашу партию можно закончить в три хода, - он начал с самого простого. – Вот так, - ловко передвинул пару фигур: шах и мат.
- Спасибо! – дети с горящими глазами сели переигрывать.
Младшие расселись на полу, Линда присела на низенькую скамеечку, аккуратно придерживая пальчиками юбку.
L принялся что-то им рассказывать. Кажется, что-то про Ницше. Его они уже должны были проходить. Или это был его взгляд на проблематику в творчестве Достоевского?.. Фэй не отвлекалась от «Анатомии» - девушка мечтала помогать людям.
Год назад он договорился при помощи Ватари, что ее зачислят в самый лучший медицинский вуз Британии. Этой осенью она уже начала ходить на занятия, причем сразу и на лекции первого курса, и второго. Недостающее она учила в приюте, вот так, как сейчас. Фэй и «шахматисты», Тай и Зак, были самыми старшими в приюте. Тай учился на адвоката, а Зак изучал политологию.
Вскоре Мэлло прибежал: в одной руке потрепанная тетрадь, а в другой: рука Мэтта, который недовольно щурился на слишком яркий свет в комнате. Сейчас мальчик был без очков, и L с некоторым удивлением отметил трогательную беззащитность в его лице.
Мэлло интересовала химия. Как что взрывается и как стреляет пистолет в частности. Мальчик обожал физику и математику, с радостью проводил опыты и больше всего любил, когда был «бум!». Это немного беспокоило учителей, но L не видел в этом ничего плохого. Зато Мэлло научился варить шоколад и готовить сладости: ему казалось, что кулинария очень похожа на химические опыты, только ингредиенты для них достать гораздо проще. Муку, сахар и соль можно, по крайне мере, купить в простом магазине, а зачем ему в таких количествах соли, кислоты, оксиды и прочая Ватари уже не раз отчитывался.
Наконец, с лекциями было покончено, Мэтт под шумок улизнул в комнату («Зайти и посмотреть над чем он работает»), Мэлло тоже куда-то отправился («Навещать Ниа. Зайти, посмотреть»), а Виолетта уже звонила в звонок: ужин.
- К тому же, у нас новенький, - «случайно» оборонил L, вставая. – Его зовут Лайт, он из Японии, - очень не хватало сладкого кофе и пирожных. – Думаю, уже на следующей неделе вы нормально познакомитесь. Он пока почти не говорит по-английски.
Линда сосредоточенно кивнула, стайка младших детишек как-то пропустила это мимо ушей: они уже все были мысленно в еде, Зак и Тай молча переглянулись и пожали плечами: эти двое были закадычными друзьями и друг друга им вполне хватало…

В комнате лучшего воспитанника Вамми было много игрушек и белого цвета. Он жил в угловой комнате и поэтому тут всегда было много света: целых три окна! Да и обилие белого цвета… Почему-то L пожелал, чтобы стены оклеили белоснежными обоями. По стенам стояли стеллажи из светлого дерева, на полках которых были расставлены книги и сложены многочисленными паззлы и игрушки. Большая кровать, слишком большая для маленького Ниа, стояла в центре помещения, и на ней сейчас восседал с гордым видом Мэлло, а хозяин комнаты сейчас сидел на полу и строил карточный замок. На столе Мэтт разложил детали компьютера и сейчас сосредоточенно что-то собирал.
Собравшиеся в комнате три мальчика были, мягко говоря, разными. Отстраненный Ниа, вечно весь в своих игрушках, Мэлло, яркая и деятельная натура и Мэтт, больше привыкший неспешно беседовать с компьютерами и игровыми приставками, нежели людьми. Но почему-то их было трое. С виду Мэлло и Мэтт казались лучшими друзьями, а Ниа – всегда один, равнодушный ко всему. Но как-то так повелось, что первоначальная вражда Мэлло по отношению к Ниа переросла в привязанность, и он приходил к «белому» мальчику уже не затем, чтобы рушить его замки и паззлы, а чтобы тихо посидеть рядом и почитать. Мэтту по сути было все равно, но… он скрывал это, но для мальчика были важны мелкие детали. И почему-то в комнате Ниа всегда было много света и было так хорошо работать!
А вот самому мальчику было просто приятно. Ему нравилось это мягкое тепло, которое приносили в его жизнь эти двое, нравилось ненавязчивое внимание, которое ему оказывали. Но при всем этом он был настолько робок и застенчив, что просто не мог и не умел выразить все, что он чувствует. Поэтому он тихо сидел и собирал свои мозаики, изредка пытаясь улыбнуться: но у него не получалось, застенчивость мешала раздвинуть губы в самой скупой улыбке.
Сперва именно поэтому Мэлло бесился. Он просто не мог понять Ниа, но сейчас… Уже довольно давно сердиться и ворчать на хрупкого беловолосого мальчика стало привычкой, без которой он себя не мыслил.
- Ты! – но против желания Мэлло даже не то, что не рявкнул. Он мягко обнял Ниа за плечи, тяня его в сторону кровати: - Ты же болеешь. Тебе надо в тепло и лежать. Пойдем… Мэтт! Ну, скажи. Отвлекись ты от своих железок.
Шатен устало поправил очки на носу и неопределенно пожал плечами. Он почти закончил свою работу и отвлекаться на кого-то, пусть это даже был принц всея приюта, от которого пахло шоколадом, Мэтт вовсе не собирался. Достаточно того, что он позволил запаху ванили, который был в комнате Ниа всегда, внести легкий дискомфорт в его предельно сосредоточенный внутренний мир.
Видя, что друг помогать не собирается, Мэлло, легко махнув рукой, разрушил весь замок.
- Зачем? – бесцветным голосом спросил Ниа. Блондин в ответ только фыркнул, проворно затаскивая его на кровать. Быстро взбил подушки, расправил над Ниа одеяло и сам юркнул следом: - Ты холодный! – возмущенно зашипел он, грея руки мальчика своим дыханием. – Ты же так никогда не поправишься! А там L приехал!
Ниа заинтересованно на него посмотрел, и Мэлло почувствовал укол ревности. Он-то не мог вызвать у Ниа никаких «внешних эмоций», как он их звал. Нет, Ниа конечно учился, но… до той реакции, которую так жаждал Мэлло, еще было очень далеко и это жутко злило мальчика. Хотелось вот прямо сейчас. Чтобы в этих черных глазах было что-то, а не просто равнодушие.
- Спи, дурачок, - прошептал Мэлло в макушку Ниа, морщась: пушистые волосы щекотали лицо. – Поздно уже. Девять вечера. Тебе пора спать!