Разрозненные страницы

[You-must-solve-the-puzzle]

вот он, обещанный мой.

Автор: Ли Ли
Бета: 20th century boy бетил самый первый отрывочек, дальше я просить не решилась)
Название: Разрозненные страницы
Персонажи: Ниа, Мелло, Мэтт, неявно ожп и красной нитью через все - Beyond Birthday.
Права: можно подумать, мне кто-то предложит за это деньги... персонажи не мои, сами знаете. песня "Showbiz" принадлежит группе Muse, строчка во втором отрывке - Nirvana.
Жанр: первоначально был определен как хроника, потом стал мутировать. пэтчворк (лоскутное одеяло) как жанр пойдет?)
Рейтинг: джен
Сюжет:

(содержит спойлер к Another Note)

предположим, некая девушка (скажем, журналистка, не все ли равно, вы ее так или иначе не увидите) заинтересовалась личностью Beyond Birthday вскоре после его смерти. предположим, ей не отказали в информации даже в Ваммятнике. мы имеем ее наработки и личные записи Б - вразброс.
От автора: жанр специфический, вопросов больше, чем ответов. так уж и быть, дам крошечный ключик. записи Б расположены в порядке написания им, записи журналистки - как попало.
Предупреждение: не то чтобы здесь действительно содержались прямые спойлеры к Another Note, но, однако, если вы не знакомы с ее содержанием, вы рискуете сликом многое недопонять. ну и спойлеры в виде намеков, конечно)
Важное примечание: 1) здесь нет речи "от автора", только рассказчики. а рассказчики, как мы все помним, могут и ошибаться, и давать неверную оценку происходящему - вы уж не очень ведитесь)
2) если поэтический текст есть в произведении, то он там не зря. если вы найдете возможность прослушать песню Showbiz, это будет совсем чудесно, если нет - хотя бы обратите внимание на слова.
Благодарности: 20th century boy за ссылки и не только. без вас все было бы совсем иначе - см.чуть ниже. Мэтту Бэллами за его творчество, всем сочувствующим за поддержку
Посвящение: как такового нет, однако первый отрывок содержит привет для Китахары (надеюсь, найдете), а второй посвящен 20th century boy, хотите вы того или нет)) потому что после вашего последнего u-maila я очень сильно разнервничалась и в итоге создала первый отрывок из дневника Б, что полностью изменило формат произведения.

вроде все, можно начинать.
ах да. это только первая часть. вторая готова, но еще не отредактирована и не набита.

Только мудрые гадают,
Как рождаются убийцы –
А убийцам, как и детям,
Все равно, кто их слепил.
(Е.Болдырева)

Печатный лист, Courier New, 11
В приюте Вамми был некогда и такой воспитанник как Beyond Birthday. Был-был. Хотя об этом и не любили вспоминать, но, в конечном итоге, Бёздей – это тоже страница истории, пусть и не самая почетная.
Воспоминания о нем сохранились большей частью обрывочные – и странные. Хотя в приюте никогда не ставилось основной задачей воспитание адекватных членов социума, и у каждого были свои отклонения от того, что принято считать нормой – но у Бёздея их было едва ли не больше всех, а пресловутые «тараканы в голове» водились стадами и периодически культивировались до внушительных размеров. А посему неудивительно, что, когда Мелло с Мэттом чуть подросли, очередной жертвой для приколов был избран именно Бёздей. Дразнить ровесников им уже наскучило, замахиваться на святое – на L – не было и в мыслях, а вот Бёздей представлялся идеальной кандидатурой – потому хотя бы, что раньше никто не пытался этого делать, а чувство первопроходца приятно щекотало нервы.
Маленькие дети – маленькие шутки. Когда прямо перед ним выпустили безумную стаю голубей, Бёздей просто остановился и подался всем корпусом назад. Когда парочка свистела, улюлюкала и вопила что-то про жалкую копию, он только делал музыку в плеере погромче. Но когда, осмелев, Мелло попробовал коронную шутку из арсенала любого летнего лагеря – намазать спящего зубной пастой – реакция Бёздея была совершенно неожиданной. Проснувшись, он спокойно умылся, смазал лицо каким-то успокаивающим настоем, а затем поймал Мелло и, не говоря ни слова, не пытаясь даже разобраться, того ли наказывает, как следует отметелил его, навсегда остановив тем самым креативную мысль мальчиков в своем направлении.
Бёздей любил музыку – это именно он приучил Мелло к Radiohead, хотя тот об этом и не догадывался. Мелло просто однажды утром обнаружил у себя на тумбочке диск с этой музыкой – но, как ни старался, так и не смог выяснить, от кого получил неожиданный подарок. Что же касается самого Бёздея, то ему всегда больше нравился Muse – впрочем, и об этом никто не знал. Бёздей вообще не был склонен рассказывать о своих пристрастиях.
У него было странное чувство юмора. В приюте Вамми до сих пор никто до конца не уверен, было ли оно у него вообще. Когда Бёздей, красиво хлопая глазами, подходил к тебе и спрашивал, что такое любрикант, а, получив ответ, интересовался, откуда это знаешь ты – было ли это проявлением чувства юмора, или он действительно так мыслил? L, например, больше склонялся к первому варианту, в то время как Ниа не считал, что это хоть на самую малость смешно.
Еще Бёздей очень любил принимать ванну. Но если некоторые люди читают там книжки, то он брал с собой тетрадку и проводил там не меньше трех часов. Встречаемый на выходе толпой злобных и немытых детишек, он с удивленным видом смотрел на часы и невероятно пафосным тоном изрекал:
- Зато теперь я самый чистый в мире!
Более адекватным воспитанником оставалось только надеяться, что и это тоже было проявлением чувства юмора. А что же касается той тетрадки, то в нее никому так и не удавалось заглянуть. Местная психолог – пожилая женщина – одновременно и мечтала это сделать, и боялась. Боялась открыть тетрадь и обнаружить, например, что Бёздей все эти три часа рисовал на страницах стройные ряды одинаковых квадратиков. От него всегда подспудно ожидали некоей совершенно иной неадекватности, кардинально отличающейся от остальных юных гениев – и Бёздей, конечно, не мог этого не чувствовать. «Кто посеет ветер, пожнет бурю», говорится в одной старой пословице – и, возможно, она не будет лишней в рассказе о воспитаннике, носящем странное имя Beyond Birthday.


Согнутый пополам тетрадный листок, чернила, местами размытые водой
Рюудзаки, меня зовут Рю-уд-заки.
Странный, говорят они, стран-ный.
Память выхватывает кадрами: обеденный стол, огромная миска.
- Клубничный джем? – с надеждой вскакиваю я.
- Клюквенный мусс, - отвечает, ухмыляясь, L. Он любит все сладости.
Маленькие войны.
Something in the way, uu-hu...
Неправы те, кто говорят, будто я слушаю только Muse, я меломан. И компилятор. Эклектика, господа.
Тревога.
В последнее время я очень плохо сплю на рассвете, всё снится, что я должен вставать. Я по три раза выключаю будильник во сне, прежде чем сделать это наяву. Дурная совесть? Почему, ведь я ничего не сделал!
Пока ничего не сделал.
Вилами по воде писано, вилами по воде.
Я не курю. Равнодушен к алкоголю. Не интересуюсь наркотиками и прочими способами замутнения сознания. У меня темные глаза. Нормальные темные глаза.
Мне нечего бояться.
P.S. Дано: 9 точек по 3 в ряд. Требуется: соединить все точки четырьмя прямыми линиями, не отрывая карандаша от бумаги. В чем сложность?


Красная лакированная записная книжечка, аккуратный женский почерк
Когда речь идет о восстановлении чужого малознакомого образа, легко растеряться, перестав понимать, какие детали по-настоящему имеют значение, а какие нет. Но не так страшно перегрузить рассказ деталями, как упустить что-то важное, приняв за мелочь.
Если спросить у Мэтта, что определенного он может сказать о Бейонде, тот, почесав затылок, ответит:
- Ну... Разве что то, что он брыкается по ночам.
И, с очаровательной ухмылкой насладившись вашей ошеломленной физиономией, разъяснит: в какие-то поистине незапамятные времена у него, Мэтта, сломалась кровать. («Совершенно случайно», смущенно добавит он.) А поскольку у Бёздея кровать была большой, а места он на ней занимал мало, Мэтта на одну ночь отправили туда.
- Ну так вот, - горестно заключит Мэтт, - он не просто брыкается, этот Б. Он, блин, лягается, чертова скотина!


Потрепанный листок в клетку, синие чернила
Черт знает почему, но я очень плохо вижу в темноте. Я имею в виду, человеческому глазу необходим час для полной адаптации, мне же этого явно мало. Чувствую себя слепым кротом, считаю все углы, черт, это отвратительно. Хотя, безусловно, есть нечто забавное в сочетании силы и слаб...
(далее запись неразборчива, т.к. залита водой вплоть до следующих строк
...когда расширяются зрачки. Четкой взаимосвязи я пока не вижу. Что ж, тем интереснее.


Лист А4 в мелкую клетку, беглый почерк
По какой-то причине Мелло очень не любит говорить о Бейонде. Он мрачно смотрит в пол и ломает пальцы. Любые детали из него приходится буквально выдавливать, но ведь он почему-то не отказывается рассказывать...
- Ванну он просто невероятно любил принимать... Вообще обожал воду. Даже в дождь без зонта ходил. Очень часто руки мыл, они у него всегда чистые были. Еще, когда он в душ заходил, то там видеть можно было... ну, окошечко крохотное сверху...
Мэтт фыркает.
- Да заткнись ты! – орет Мелло. – Там только гели для душа было видно, они возле самого окна стоят! – отвернувшись от Мэтта, продолжает: - Так вот, было видно, что он их долго перебирал, прежде чем взять... На вкус, может, пробовал?.. От него, кстати, пахло всегда либо клубничным вареньем, либо вообще ничем. Совсем ничем, понимаете?
Глаза Мэтта расширяются:
- Ты его что, нюхал, что ли?
Мелло, кажется, его сейчас готов просто убить.
- Мне нефиг делать больше, да?! Просто от некоторых несет куревом, не-сет! От других одеколоном каким-нибудь хреновым! А у него не было запаха, вообще, напрочь! Понял, кретин?
- А вообще-то, - говорит внезапно Ниа, - мы о нем мало знаем. Он ведь был намного старше и почти не общался с нами. Зато, - тут Ниа начинает покручивать прядку у виска, - зато он больше всех был похож на L. Потому-то все так и случилось.
Мелло поворачивается и ошеломленно смотрит на него.


Криво оторванный листок линованной бумаги, карандаш, прыгающие строчки
Я не курю.
Из самого раннего детства я помню только отца, обрывками. Возможно, это был и отчим, потому что он меня бил. Никогда ногами, только руками – щедрость, благодаря которой я остался жив и здоров. В ночных кошмарах на рассвете мне до сих пор снятся иногда эти руки, насквозь пропахшие табаком.
Я ненавижу курящих людей. Но еще больше я ненавижу руки, пахнущие табаком, руки, ставшие в моем подсознании самостоятельными существами, огромные, грубые руки, от которых не убежишь, не спрячешься – выцепят, вытащат, и снова будут бить – !..
Нет-нет-нет, я не безумен. Просто как другим людям противна, скажем, волосатая спина или прыщавая кожа, так я ненавижу руки, разве что для моего омерзения есть рациональная причина.


Тетрадь с яркой обложкой (цветы и бабочки), последние страницы
(со слов Ниа
Воскресенье – свободный от занятий день. Предполагается, что дети проводят его за наиболее интересующим их делом – однако, все же не считается нормальным, чтобы воспитанники пропускали завтрак, а затем и ланч, и посему Ниа и Мелло, независимо друг от друга, но, по странному совпадению, одновременно, заходят в комнату Б. В конечном итоге, стоит убедиться, что он хотя бы не умер.
Картина, открывшаяся мальчикам, несколько их смущает, потому что в комнате довольно громко играет музыка, а на кровати раскинулся Б, который до их прихода, несомненно, спал, а проснулся лишь от щелчка двери, и разглядывает теперь незваных гостей еще не до конца вернувшимся в этот мир взглядом.
Controlling my feelings for too long...
Controlling my feelings for too long...
Forcing our darkest souls to unfold
Forcing our darkest souls to unfold
And pushing us into self destruction
Pushing us into self destruction... –
доносится из небольших динамиков.
Молчание длится довольно долго, глаза в глаза. Наверняка Ниа покручивает светлый локон. Наверняка Мелло грызет свой шоколад. Бейонд молчит.
They make me...
Make me dream your dreams
They make me...
Make you scream your screams
Первым не выдерживает Мелло.
- Ты что, все это время спал? – спрашивает он.
- Ну да, - отвечает Б. – Такие сны, знаешь... «Подняться из него и из него выйти, чтобы его же уничтожить»... – он цитирует, зажмурившись, эти строки из своего сна. Затем открывает глаза: - Странно. Откуда бы?
- Хмм... Ты не читал Апокалипсис? – предполагает Ниа.
- Да на фига ему, - фыркает Мелло. – Он его написать может!
Trying to please you for too long...
Trying to please you for too long...
Visions of greed you wallow...
Visions of greed you wallow...
Звуки наполняют весь дом, становясь все громче.
- Эй, - раздается из соседней комнаты голос Мэтта, - ну вы бы хоть дверь закрывали!
Но никто не спешит этого делать. И когда Ниа начинает казаться, что приют вот-вот зашатается и развалится до последнего камня от немыслимых, оглушительных визгов магнитофона, Бёздей вдруг вскакивает и нажимает на кнопку «стоп».
- Надо же, - говорит он. – А я и не заметил, когда поставил его на максимальную громкость...
И улыбается – самой обаятельной, обезоруживающей улыбкой: улыбкой L.
(продолжение следует)